Еще давно, когда мы целовались, сначала робко, а потом все более и боле страстно. Я ласкал твои нецелованные губы, нежно ласкал за ушком, шепча разные нежные пустяки, заставляя тебя мурлыкать и урчать от удовольствия.

«Я читаю» – именно так: мозги делают вид, что пытаются ухватить смысл повествования, а глаза «постреливают» аккурат в разрез блузки.
И «постреливают» не зря: под блузкой нет-нет, да промелькнет моментом краешек черного лифчика, открытого почти что до кружочков сосков, так, что в левый отворот блузки просматривается чуть загорелая, отчетливо выделяющаяся на белом фоне материи грудь.
Девчонка «погружена в чтение»... но на самом ли деле так?

Я смотрел на свою голую жену в объятиях этого вурдалака и часто-часто дрочил. Анатолий лапал жену по всему телу: за плечи, за грудь, за живот, за ляжки, за пизду, за ноги... а я стоял и дрочил на все это. А Людка все только шепотом повторяла: «Ну не надо... Не надо... Ну я очень Вас прошу... не надо...»

-

Итак, вернемся в те не столь уж далекие годы, когда я был необыкновенно молод, полон задора, сил и энергии, находящей свой выход в поисках различных приключений, новых ощущений и всякого рода странствий по местам развлечений, порой не всегда кончавшимися благополучно для моей репутации, как отличника...

Взгляни, у тебя все течет по ляжкам. Я посмотрела и ужаснулась. Действительно, мои выделения текли по ногам, выдавая меня с головой. Вот тот случай, когда женщина не может из гордости скрыть пережитое наслаждение. А я, конечно, пережила его. Пережила ценой унижения и потери чувства собственного достоинства.

А я, как был голый, опять к Наталье. А эта, блядь, все пизду начесывает, все ей не спится. «Ты как, палку еще мне кинешь, сможешь?» — спрашиваешь. «И не одну, не боись!» — «А я и не боюсь, я сразу поняла, что ты кобель, ебарь и блядун!» — «Ну спасибо за такие комплименты!» Оседлал ее опять. Лежу, тихонько поебываю.

Я положил ее на живот и стал делать ей массаж, уделяя основное внимание ее попке. Тут я наклонился к ней и провел языком от затылка до копчика, потом еще раз, но уже почти подобравшись к заветной звездочке ануса. Она, видимо, поняла, в чем дело и стала протестовать, говоря что она стесняется, особенно, когда я развел половинки ее попы.